КАК УХОДИЛИ ИЗВЕСТНЫЕ ЛЮДИ
Надежда Александровна Тэффи, не принявшая Октябрьскую революцию, в 1918 году бежала в Киев, затем − на юг России. И только а 1920 году приехала во Францию. Она тосковала по России:
«Анекдоты смешны, когда их рассказывают. А когда их переживают, это трагедия. И моя жизнь − это сплошной анекдот, то есть трагедия»., долгое время надеялась на возвращение (этому помешали опасения за свободу и жизнь).
Старалась держаться, много работала.
Например, за 30-е годы вышли несколько сборников её рассказов, в частности «Ведьма», книга, которую «хвалили Бунин, Куприн и Мережковский, хвалили в смысле отличного языка и художественности». Обратилась Тэффи и к мемуарному жанру. Писала мемуарные очерки (литературные портреты) о своих современниках. В её зарисовках – Григорий Распутин, Владимир Ильич Ленин, Игорь Северянин, Иван Алексеевич Бунин, Всеволод Эмильевич Мейерхольд и многие другие. Создала автобиографические рассказы «Первое посещение редакции» (1929 год), «Псевдоним» (1931 год), «Как я стала писательницей» (1934 год), «45 лет» (1950 год). К финалу жизни Тэффи решила заняться литературоведением − написать о героях Льва Николаевича Толстого и Мигеля де Сервантеса, о которых не написали критики, но не успела…
В 20-е годы Надежда Александровна начала жить гражданским браком с богатым (женатым) петербургским промышленником Павлом Андреевичем Тикстоном, считала его лучшим человеком. Злые люди поговаривали, что в отношениях с мужчинами Тэффи всегда была очень раскованна, и, якобы даже на своей могиле завещала написать: «Здесь лежит Тэффи, впервые одна». Когда после в 1929 году после обвала фондового рынка его парализовало, заботливо ухаживала за ним – до его смерти в 1935 году.
Хотя ей и самой часто нужна была помощь, потому что она страдала от приступов удушья, проблем со зрением, нервного расстройства, болей в сердце, неврита левой руки в острой форме (боль была сильной, помогали только уколы морфия). Близкая подруга, поэтесса, прозаик Ирина Владимировна Одоевцева, вспоминала в мемуарах «На берегах Сены», что у Надежды Александровны были признаки обсессивно-компульсивного расстройства: она считала окна в каждом здании, складывала цифры номерных знаков, вывески читала по два раза: как обычно, а затем задом наперёд − и сильно уставала от этого.
Когда Тиксон умер, Тэффи осталась совсем одна. Дети жили в других городах и странах, редко приезжали.
Во Вторую мировую войну (начавшуюся в 1939 году) Надежда Александровна Тэффи не уехала из оккупированного Парижа. Время от времени − выступала с чтением своих произведений перед эмигрантской публикой. Её перестали печатать потому что она отказалась сотрудничать с коллаборационистами. Денег почти не было.
Когда жизнь в Париже стала очень дорогой, Тэффи уехала в Биарриц. Её потеряли, поэтому в литературных кругах распространился слух о её смерти, и поэт, переводчик, критик Михаил Осипович Цетлин в № 6 за 1943 год «Нового журнала», выходившего в Нью-Йорке, написал очерк-эпитафию «Н. А. Тэффи», посвящённый её творчеству. О ней самой он писал:
«…Были у покойной Н. А. и те как будто обыкновенные человеческие качества, которые встречаются гораздо реже, чем это кажется: умение любить, привязываться, быть верным другом своих друзей и, когда надо, проявлять самоотвержение, готовность помочь. Она была настоящим джентльменом в юбке, что совсем не так часто встречается в столь женственных и по-женски одарённых натурах, как покойная Надежда Александровна Тэффи».
Узнав, что её считают умершей, Надежда Александровна в одном из писем к дочери написала: «Очень любопытно почитать некролог. Может быть такой, что и умирать не стоит»; в другом пошутила: «Я сейчас вернулась с кладбища, где была не в качестве покойницы, а навещала Павла Андреевича Тикстона».
После войны здоровье продолжило ухудшаться. Она писала:
«Все мои сверстники умирают, а я все чего-то живу. Словно сижу на приёме у дантиста. Он вызывает пациентов, явно путая очереди, и мне неловко сказать; и сижу, усталая и злая».
Она жила на тихой парижской улочке рю Буассьер, дописывала рассказы для своего последнего сборника «Земная радуга». В нём Тэффи попросила:
«Когда я буду умирать, Господи, пошли мне лучших твоих ангелов взять мою душу».
Надежда Александровна Тэффи скончалась 6 октября 1952 года от приступа стенокардии. Перед смертью она попросила принести пудру и зеркальце; шутливо благодарила друзей за обезболивающее:
«Нет выше той любви, как если кто морфий свой отдаст брату своему. Вот! Н. Т.»
Ей было 80 лет.
Н. А. Тэффи похоронили на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, известном как место упокоения эмигрантов из бывшей Российской империи.
На плите светло-серого гранита – крест, её имя и годы жизни.
Надежда Александровна Тэффи родилась 21 мая (по другим сведениям − 9 мая) 1872, умерла 6 октября
1952 года. Писательница.
Написала около 500 рассказов и фельетонов, 11 сборников пьес, роман, 3 книги стихов, критические статьи и сценарии. Её произведения публиковались в наиболее известных газетах и журналах Петербурга, её пьесы шли в театрах.
Её излюбленный жанр − миниатюра, построенная на описании незначительного комического происшествия. Снискала репутацию писателя остроумного, наблюдательного и беззлобного, понимающего человеческие слабости. Её рассказы и сценки были настолько популярны в дореволюционной России, что даже существовали конфеты и духи «Тэффи».
Лучший дореволюционный сборник рассказов Надежды Александровны – «Неживой зверь» (1916 год), написанный в значительной степени под влиянием рассказов Фёдора Кузьмича Сологуба.
Михаил Осипович Цетлин писал о её творчестве:
«Тэффи написала десятки и сотни рассказов полулирических, полуюмористических, в которых в какой-то ей одной свойственной пропорции смешаны смех и слёзы. Она была метко, беспощадно и очень по-женски наблюдательна. Талант её напоминал талант нескольких других выдающихся женщин-писательниц, в особенности француженку Колетт. Она хорошо знала и любила детей, ей необыкновенно удавались девочки-подростки. Удавались Тэффи и старые люди, она чувствовала и умела передавать трагедию старости. Её слова “в молодости думают − кто первый разлюбит? В старости − кто первый умрёт?” полны горькой правды».
Реквием любви
Мою хоронили любовь…
Как саваном белым тоска
Покрыла, обвила её
Жемчужными нитями слёз.
Отходную долго над ней
Измученный разум читал,
И долго молилась душа,
Покоя прося для неё
Вечная память тебе!
Вечная − в сердце моём!
И чёрные думы за ней
Процессией траурной шли,
Безумное сердце моё
Рыдало и билось над ней…
Мою схоронили любовь.
Забвенье тяжёлой плитой
Лежит на могиле её…
Тише… Забудьте о ней!
Вечная память тебе!
Вечная − в сердце моём!